Оно полыхнуло синим, и ему припалило брови. Он брызнул еще раз. У нас за спиной группа тринадцатилетних мальчишек разрисовывали друг другу щеки и носы боевой раскраской краснокожих, которая сейчас была на пике моды. И вдруг музыка прервалась режущей уши тишиной. Десятый раз за три дня! Что за игры он затеял? Курт говорил, что он нарочно выключает ток. Шум это как одежда, сказала какаято девушка. А когда его нет, ты голая. Выезжали поисковозаготовительные партии на грузовиках, и скоро сараи, в которых мы устроили склады, были до потолка забиты едой, обувью, одеждой, аппаратурой.
Прибилась семнадцатилетняя девушка, которая училась на медсестру. Боксер до крушения цивилизации пробыл восемь месяцев в армии. Он нам устраивал тренировки по обращению с огнестрельным оружием. Еще мы нашли генераторы, и у нас снова появилось электричество. Мы видели города, превратившиеся в жутковатое зрелище. Центральные улицы зарастали зеленью. Трупы превратились в скелеты. Были стычки с дикими собаками, и пришлось пострелять, пока мы им объяснили, что люди все еще остаются царями природы. Звери сбегали из цирков и зоопарков. В местном канале плескались слоны.
Лето становилось все жарче, и вот тогда и стало все меняться. Он за них молился. И детки доперли, что большой палки у него нет. С тридцать ребятишек заперлись в мансарде с игровыми автоматами, и мы их не видели целыми днями. Иногда ктонибудь из них выбредал наружу, с побелевшим лицом, потемневшими глазами, нездоровым видом, и в мозгу у пацана жужжали стратегии электронных игр, в которых он дрался и побеждал. Это стало национальным гимном. Вот тебе самый большой и мощный, врубай и гоняй целый день по дорогам.
Только рыбачили они с динамитом. Остальные устраивали бесконечный пикник. Мы стали выглядеть подругому. У тех, кому было меньше пятнадцати, татуировка стала обязательной. И он тихо уполз возиться со своими книгами, компьютерами. Слэттер более или менее довольствовался своим обществом.
Иногда он когонибудь колотил, чтобы поразвлечься, но меня пока доставал только словесно. Жизнь была вдвое прекраснее, чем в раю. Я снова прочищал сток. Какого черта ты с ним сделал? Дэйв дернулся нервно, как с ним последнее время сталось. Разве я могу быть всюду сразу? Он оглядел нас, и глаза его были, как дыры в снегу от струи мочи. Я работаю восемнадцать часов в день, чтобы здесь все действовало. И не получаю никакой помощи, одни только ругательства. Никто больше ничего не делает! Вы гоняли по полям на мотоциклах! Да есть у нас еда, мудак ты! Чего нам пахать, как рабам, если у нас все есть, что надо? Я не знаю, смогу ли.
Могло кончиться горючее, может, он. Кому положено за ним смотреть? Дэйву пришлось потереть натруженную голову, чтобы вспомнить имя. Боксер сжал кулаки у него явно портилось настроение. Которые торчат у компьютеров и энергию жрут. Пацан побежал в гостиницу. Мы ждали, охваченные неловкостью.
